Слушая своего необычного собеседника, я старался прощупать его эмоциональный фон. И его не было. Сначала я думал, что он защищается, но потом понял, что нет. Он не испытывал эмоций. При этом его лицо выглядело спокойным и, я бы сказал, детским. И отвечал он немного заторможенно не потому, что думал над моими вопросами. Нет, он просто тормозил.

— А давно ты жил у него?

— У кого? — Макс сдвинул брови.

— У кормильца с цветной головой.

— Я всегда жил у него в грузовике.

— Всегда — это сколько месяцев или лет?

— Не знаю.

— Ну, хоть примерно.

— Не знаю.

— А до грузовика ты где жил?

— Нигде, только в грузовике.

— Ты и маленький там был?

— Маленький?

— Ребёнком, вот таким, — я показал рукой. — Или вот таким. Ты помнишь, что раньше был маленьким?

— Я не был маленьким, — ответил он. — Я всегда был большим, сильным и жил в грузовике.

Беда. Похоже, все ниточки, тянущиеся от этого парня, оказались оборванными.

— А ты помнишь, какие лекарства тебе давал кормилец с цветной головой?

— Да.

— Какие?

— Зелёные таблетки, коричневые таблетки. Я люблю таблетки! Ещё он давал горькую воду и кислую воду. И раз в три дня он делал мне укол. Очень больнючий. Я плакал и не хотел, но этот укол делал меня сильнее.

— Понятно. — Я обернулся к Миле и увидел на её щеках слёзы.

— Ладно, Макс, мне пора, потом ещё поговорим.

— Хорошо! А у вас нет таблеток? Очень хочется. У меня без них всё болит.

— У меня нет. — Я встал. — Мила, пойдём, поговорим.

Мы вышли и несколько минут молчали.

— Что вы с ним сделаете? — первой заговорила девушка.

— А какие есть предложения?

— Я не знаю, — тихо ответила Мила. — Он не помнит ничего из прошлой жизни. Общается как ребёнок. Но я чувствую, что он добрый.

— Те люди, которых он убивал, так не думали перед смертью.

Мила всхлипнула и сжалась.

— Ладно. — Я обнял её за плечи. — Давай так сделаем. Ты его продолжишь кормить и поить и можешь попробовать заставить его что-то вспомнить. Только у меня два условия.

— Какие? — её глаза сверкнули в свете луны.

— Первое: без моего разрешения ты ни при каких раскладах не будешь пытаться его освободить и всегда будешь помнить, что он опасен. Согласна?

— Да.

— Второе: уход за ним не будет идти в ущерб всем остальным твоим делам.

— Хорошо.

— Тогда договорились. — Я чмокнул девушку в щёку. — Тебе пора спать.

— Да, я только скажу ему спокойной ночи.

— А мне скажешь?

— Спокойной ночи! — Девушка ответила мне поцелуем в щёку и скрылась за дверью.

— Сладких снов, — пробормотал я ей в след и зашагал к усадьбе.

Наверное, стоило дождаться её и проводить домой, но ни голова, ни тело уже не слушались, и я всерьёз опасался отрубиться прямо на улице.

Потом. Всё потом. А сейчас пора спать.

Преподаватель по этике меня больше не беспокоил, зато всю ночь огромная жаба скакала за мной по всей усадьбе.

— Надо было требовать четыре бульдозера! — квакала она и тянула зелёные лапы к моей шее. — И шесть экскаваторов!

— И так неплохо получилось! — вскрикнул я и, наконец, проснулся.

Блин, тяжело без окон в комнате, но безопасность превыше всего. Я сделал ночник поярче и посмотрел на часы. Ого, одиннадцать, Катя там уже небось весь чай выпила.

Я прошёл в личную ванную комнату и склонился над примитивным умывальником, но тут вдруг вспомнил, что вроде как уже должны были дать воду. Протянул руку к единственной установленной в Савино ванной и повернул кран. Трубы негромко загудели, и из лейки душа хлынула вода.

Ура-а-а-а!!! И мне, как барину, даже установили бойлер.

Эх, блин! Что ж я дурак с вечера не вспомнил, вообще мог здесь спать, заодно отмок бы нормально. А сейчас и времени нет. Вернее, много нет! На душ хватит!

Я скинул одежду и залез под тёплые струи. Какой же кайф! И это теперь доступно мне каждый день!

Одно дело делать что-то общественное или сажать что-то, что созреет позже, и совсем другое прямо вот так, всем телом ощущать результаты своего труда. Непередаваемые ощущения.

Я позволил себе пять минут просто постоять, а потом ещё десять тёр себя любезно кем-то положенной новой мочалкой.

Выходил из душа я новым человеком, готовым на всё.

Так, что там у нас по кристаллам?

Белый и красный синхронно достигли восемнадцатого уровня, а зелёный девятого. Общая установка на трудолюбие и привязанность к владельцу. Наверное, последнее уже пора сменить на прокачку магии. Новички уже более-менее интегрировались, и неплохо бы начинать усиливать магов. Вот, теперь хорошо!

Насвистывая бодрую мелодию, я вышел на крыльцо и обнаружил, что погода изменилась, впервые за долгое время налетели низкие облака, намекающие на то, что совсем скоро может пойти дождь.

— Дяденька барон! Вы где были⁈ — Ещё на входе в дом, в котором размещалась кухня и её рабочая комната, на меня налетела Маришка.

— Боролся со злыми дядями, — ответил я и приступил к утренней разминке, то есть подбрасыванию девчонки в небо.

— Победили⁈

— Конечно. Всех победил!

— Ура-а-а! — радостно засмеялась, в очередной раз взмывая в воздух, девочка. — А я всё сделала! Тётя Катя рассказала вам?

— Рассказала. Ты молодчина!

— Маришка, дай Дмитрию Николаевичу позавтракать! — крикнула появившаяся с подносом в руках Клава. — Вот я как раз принесла.

— Откуда ты знаешь, что я проснулся? — удивлённо спросил я, ставя девочку на землю.

— Так вода шумит в душе, а я попросила Колю и Петю, чтоб на страже стояли и сообщили, как зашумит или вы выйдете.

— Ясно, — рассмеялся я, чувствуя, как при виде наполненного подноса у меня урчит живот. — Маришка, я к тебе попозже зайду, мне с тётей Катей и дядей Святом поговорить нужно.

— Хорошо! — Девочка умчалась, а я следом за Клавой вошёл в дом.

Оба моих помощника, с которыми я связался сразу, как принял душ, уже прибыли.

— Доброе утро, Дмитрий Николаевич, — поздоровалась сидящая за столом Катя. Сегодня на ней была белая блузка с вырезом на грани неприличия и свободная чёрная юбка ниже колена.

— Добрый день, спящий барон, — усмехнулся Свят. Что было на нём, я внимания не обратил.

— И вам доброе утро! — Я плюхнулся на стул и пододвинул к себе чашку с чаем.

— Прошу вас, — Клава поставила на стол поднос, на котором стояло множество тарелок. — Чтобы всё съели!

Женщина тактично убежала, а я на секунду завис, сражённый муками выбора. Бекон, курятина, рыба, яйца, овсянка, картошка или пирожки непонятно с чем?

Пожалуй, попробую всего по чуть-чуть. В последние дни перекусывать приходилось на бегу, всухомятку и почти всегда холодной едой. А тут…

— Рассказывайте, — дал отмашку к началу совещания я и закинул в рот кусок жареного бекона.

— Да основное вчера рассказала, — говоря, Катя смотрела не на меня, а на мой поднос. — Почти все пункты плана закрыты. Надо новый план составлять.

— Ребята уехали за нашими экскаваторами?

— Уехали и уже привезли, — проговорил Свят. — Два, правда, поломанные. Но мы решили, чем ждать, лучше сами восстановим.

— Всё правильно решили, — кивнул я и приступил к обалденно вкусно пахнущей курице с картошкой. — Воронцов уехал?

— В процессе. Но наёмники и военная техника отбыли ещё ночью, когда там полиция была. Вы когда встречаетесь для подписания документов?

— Завтра должны, — ответил я, усердно жуя. — А сегодня надо к Синицыну заехать. Есть у меня идейка по поводу того, как он может свою вину искупить.

— Отлично. — Катя залезла в папку. — Итак, про старые проекты вроде пошива одежды, зачарования и тому подобного говорить смысла нет. Всё под моим контролем. Предлагаю обсудить, куда мы направим освободившихся людей.

— Водопровод же ещё не доделали?

— Делают, не волнуйтесь. Короче, вы меня будете слушать?

— Слушаю, слушаю, — рассмеялся я и шепнул Святу: — Вообще покомандовать не дают.